В каждом слове бездна пространства, каждое слово необъятно…
Смотрите на то, любите ли вы других, а не на то – любят ли вас другие.
Несчастье умягчает человека; природа его тогда становится более чуткой и доступной к пониманию предметов, превосходящих понятие человека, находящегося в обыкновенном и вседневном положении.
Родник поэзии есть красота.
Архитектура – тоже летопись мира: она говорит тогда, когда уже молчат и песни, и предания.
Едва есть ли высшее из наслаждений, как наслаждение творить.
Позаботься прежде о себе, а потом о других: стань прежде сам чище душою, а потом уже старайся, чтобы другие были чище.
Кто уж кулак, тому не разогнуться в ладонь.
Женщине легче поцеловаться с чертом, чем назвать кого красавицей.
Ничего более не боится человек так, как смеха… Боясь смеха, человек удержится от того, от чего бы не удержала его никакая сила.
Театр – это такая кафедра, с которой можно много сказать миру добра.
Произнесенное метко, все равно что писанное, не вырубливается топором.
Искусство стремится непременно к добру, положительно или отрицательно: выставляет ли нам красоту всего лучшего, что ни есть в человеке, или же смеется над безобразием всего худшего в человеке. Если выставишь всю дрянь, какая ни есть в человеке, и выставишь ее таким образом, что всякий из зрителей получит к ней полное отвращение, спрашиваю: разве это уже не похвала всему хорошему? Спрашиваю: разве это не похвала добру?
Я не распространяюсь о важности народных песен. Это народная история, живая, яркая, исполненная красок, истины, обнажающая всю жизнь народа.