Есть много вариантов. Песне уже более века - она появилась в годы первой русской революции. Первоначально пелось о революционерке и жандармах (см. песню о Марии Спиридоновой, 1906 год). Почти без сомнения, что именно легендарная эсерка-террористка Мария Спиридонова была первой героиней песни. Спиридонова разрядила револьвер в советника тамбовского губернского правления Гавриила Луженовского, который руководил подавлением крестьянских восстаний на Тамбовщине. И в блатных, и в партизанских вариантах встречаются подробности ареста и допроса Спиридоновой, в далеком 1906 году потрясшие Россию ("череп проломленный, глаз не видать", "били нагайкой" - позднее стало "били наганом"). Такое обращение с арестованными было дикостью для довольно либеральной России того времени, не говоря уже о том, что Спиридонова была дворянкой. Источником мелодии, вероятно, стала песня "Умер бедняга в больнице военной..." Якова Пригожего на стихи Константина Романова - фрагментами она совпадает по тексту песней о Спиридоновой и ее наиболее "архаичными" переработками о воровке:

"Умер бедняга в больнице военной" - "Скучно и мрачно в больнице тюремной"
"И протянул к нему с плачем ручонки" - "Опухшую руку она протянула"
"Горько заплакала мать" - "А матери слезы рекой покатились"

Современная "Мамочка, мама..." поется не на ту мелодию, на которую пелась "Умер бедняга", и даже по размеру эти мотивы не совсем совпадают: четные строки у "Мамочки" длиннее. Но, что примечательно: в записях воровской песни зафиксированы куплеты с укороченной четной строкой - как это было в "Умер бедняга", - перемешанные с куплетами "современной длины", то есть два стихотворных размера в пределах одной песни. Какое-то время мелодии сосуществовали, пока окончательно не устоялся современный мотив.

Версии о воровке появились не позднее середины 1920-х годов (известна публикация 1926 года в Иркутске), а к началу 1930-х воровская песня фиксируется уже более-менее в современном виде. Видимо, тогда и поменялось первоначальное "не плачь, дорогая!" на "прости, дорогая!" - в ранних версиях героиня утешала мать, а в поздних извиняется.

В реальной истории справедливость восторжествовала: палачей Марии эсеры застрелили в том же 1906 году, а ее саму освободила Февральская революция. В 1941 году Спиридонова погибла от НКВДшной пули в числе других заключенных Орловской тюрьмы. А песня "ушла на фронт" - в годы Великой Отечественной в ней пелось о девушке-партизанке. Какие времена, такие герои. Сейчас сложили бы о русской шахидке ("С чеченом ходила, чечена любила") или анархо-феминистке ("Мамочка, мама, не плачь, дорогая, Что анархистку на свет родила...")

ВАРИАНТЫ (6)

1. Мамочка, мама, прости, ради бога…

Старая уголовная песня. Относится, скорее всего, к началу 30-х годов. Наиболее ранний вариант записан студенткой ВРЛУ Н. Холиной в камере Московского уголовного розыска в 1932 году. В качестве приложения этот ранний текст приводится в нашем издании. Дмитрий Сергеевич Лихачёв цитирует «Мамочку» в одной из своих статей 1933 года. Чрезвычайно популярна среди уголовниц. В эстрадном варианте наиболее известно исполнение «Мамочки» певицей Любовью Успенской. Ниже я привожу один из самых «древних» вариантов песни — в том виде, который мне удалось восстановить. Думается, он относится к самому началу 30-х, когда движение «честных воров» только зарождалось. По «воровскому закону», «мокрушничество» (преступление с убийствам) считается «недостойным» настоящего уголовного профессионала, тем более «вора». К моменту создания «Мамочки» этот тезис, как видно, ещё не полностью сформировался.

***
Мамочка, мама, прости, ради Бога,
Что дочка воровкой на свет родилась.
С вором ходила, вора любила
И воровайкой (1) сама назвалась.

Раз тёмной ночью мы фрея (2) прибрали, (3)
Фрей кипишнулся, (4) и нас засекли.
Вор проканал, (5) а меня зачурали (6)
И в уголовку (7) менты сволокли. (8)

Бил и допрашивал агент с наганом: (9)
С кем ты на мокром, (10) паскуда, была?
Я же так гордо ему отвечала:
Это душевная тайна моя».

Мамочка, мама, увидишь ты вора,
Скажешь ему – я в тюрьме умерла.
С вором ходила, вора любила,
Гуляй же, мой мальчик, не выдам тебя.

Две последние строки повторяются

(1) Воровайка — воровка.
(2) Фрей — то же, что «фраер» в старом значении: жертва, человек, далёкий от блатного мира.
(3) Прибрать — убить.
(4) Кипишнуться — поднять шум, крик.
(5) Проканать — притвориться невиновным и избежать наказания.
(6) 3ачурать — арестовать («старая феня»).
(7) Уголовка — уголовный розыск.
(8) Сволокли – доставили. Современный вариант этого куплета звучит иначе:
«Раз тёмной ночкой пошли мы на дело;
В деле был вор, а на шухере – я.
Вор оторвался, а я не успела,
И в уголовку забрали меня».
(9) Вариант – «Бил меня агент, бил и начальник».
(10) Мокрое, мокрое дело, мокряк – убийство.

Жиганец Ф. Блатная лирика. Сборник. Ростов-на-Дону: «Феникс», 2001, с. 190-192.

2. Скучно и мрачно в больнице тюремной...

Скучно и мрачно в больнице тюремной.
Сумрачный день сквозь решетку глядит.
Бедная Оля тихонько проснулась,
Видит - мамаша стоит:

"Бедная мама, прости, дорогая,
Дочку-воровку свою!
Я умираю так гордо и смело,
Тайну скрывая свою.

Он сплитовал, а меня задержали,
И в уголовку меня привели.
Долго допрашивал агент из МУРа:
"С кем ты вчера на мокрухе была?
Я отвечала так гордо и смело:
"Это душевная тайна моя!"

Били легавые, били наганом,
Бил и начальник в то время меня,
Я отвечала так гордо и смело:
"Это душевная тайна моя!"

Милая мама, прости, дорогая,
Скоро умру теперь я.
Если увидишь ты вора на воле,
То передай, что, любя, умерла."

ЦГАЛИ, ф.483, оп.1, ед. хр. 509. Записано в 1932 г. студенткой ВРЛУ Н. Холиной (МУР, камера).

В сборнике Фимы Жиганца "Блатная лирика", Ростов-на-Дону, «Феникс», 2001, с. 193. - этот же текст дан с комментарием: "Сплинтовать - также сплетовать: убежать. Устаревшая "феня", 30-е годы. Существовала шутливая присказка - Шухер на бану: метёлка сплетовала! То есть - шум на вокзале: сбежала подозрительная девица".

3. Мрачно и сыро в больнице тюремной...

Мрачно и сыро в больнице тюремной,
Мрачно и сыро в больнице сырой...
А на кровати лежала девчонка
С разбитою грудью, разбитой рукой.

Опухшую руку она протянула,
Увидела мать, попросила воды...
"Прости меня, мама! Прости, дорогая -
Все это мальчишки меня довели.

Я встретила вора, вора на свободе,
Вор воровал, воровала и я.
Вор воровал, а я продавала.
Вор убежал, а поймали меня.

Пытал меня мусор, крыса позорная:
"Рассказывай, сука, с кем в деле была?"
А я отвечала гордо и смело -
Это душевная тайна моя!

Если ты встретишь вора на свободе,
То передай - я в тюрьме умерла,
И, умирая, гордо шептала:
"Мой милый мальчишка, не выдам тебя."

Мрачно и сыро в больнице тюремной,
Мрачно и сыро в больнице сырой...
А у порога лежал труп девчонки
С разбитою грудью, разбитой рукой...

Записано И. Бордусенко в 1977-79 гг. (с. Таганча, ИТК-68).

4. Мама, мама, мама дорогая!..

Мама, мама, мама дорогая!
Прости, что воровку на свет родила.
С вором я ходила, вора я любила,
Вор воровал, воровала и я.

Как-то раз пошли мы с ним на дело,
Вор погорел, погорела и я.
Вор оторвался, а я не успела
И уголовка стащила меня.

Бил меня начальник, бил меня надсмотрщик -
Только плакала бедная я.
А теперь лежу я в тюремном лазарете
Вся в синяках, избитая я.

Мама, мама, если вора встретишь,
Скажи, что воровка в тюрьме умерла,
А, умирая, шептала при этом:
"Милый мой мальчик, не выдам тебя..."

Мама, мама, мама дорогая!
Прости, что воровку на свет родила.
С вором я ходила, вора я любила,
Вор воровал, воровала и я.

Расшифровка фонограммы в исп. А. Северного (1978 г.)

5. Тихо и мрачно в тюремной больнице...

Тихо и мрачно в тюремной больнице,
Сумрачный день сквозь решетки глядит,
И перед дочерью бледной и хилой
Мать ее, с плачем старушка стоит.

Дочка ее там Тамара лежала
В тяжком бреду и в глубоких слезах,
С грудью пробитой, бессвязно болтая,
Череп проломленный, глаз не видать.

Чуть пробудилась, от бреда очнулась,
Пить попросила, увидела мать,
И протянула худые ручонки,
Чтобы обнять престарелую мать.

А матери слезы рекой покатились,
Всё орошило лицо ее, грудь.
"Полно, родная, не плачь ты так сильно.
Дочку Тамару свою позабудь.

Ох, мама ты, мама моя родная,
Это последняя просьба моя:
Если увидишь его на свободе,
То передай - за него умерла.

Мы погорели с ним на мокрухе.
Он погорел, погорела и я.
Он плитовал, а меня задержали
И в уголовку забрали меня.

Долго допрашивал начальник с наганом
С кем я в то время на деле была.
А я отвечала гордо и смело:
Это душевная тайна моя."

Текст из сб.: Хандзинский Н. "Блатная поэзия", Сибирская живая старина, Иркутск, 1926 (С. 72-73).

Череп проломленный, глаз не видать - в точности сохранились подробности из старой песни о Марии Спиридоновой (ср. воспоминания Спиридоновой: «Один глаз ничего не видел, и правая часть лица была страшно разбита. Они нажимали на нее и ехидно спрашивали: "Больно, дорогая? Ну скажи, кто твои товарищи?"»).

6. Гуляй, мой хороший!

Мамочка-мама, прости, дорогая,
Что дочку-воровку на свет родила!
Вора любила, за вором ходила,
Вор воровал, воровала и я.

Раз, темной ночкой, пошли мы на дело,
В деле был вор, а на шухере я.
Вор оторвался, а я не успела,
И в уголовку забрали меня.

Мусор пытал меня, крыса позорная:
«Сказывай, сука, с кем в деле была?»
А я отвечала гордо и смело:
«Это душевная тайна моя!»

Мамочка-мама, прости, дорогая,
Что дочку-воровку на свет родила!
Вора любила, за вором ходила,
Гуляй, мой хороший, не выдам тебя!

Блатная песня: Сборник. – М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2002.

Список тем