Детский портал - Дом детей - Первый для детей

Песни

  • Список тем link
  • СЕРГЕЙ СИЛЫЧ СИНЕГУБ

    (1851-1907)

    Видный деятель русского революционного движения, в основном связанный с кружком чайковцев. Родился на Украине в мелкопоместной дворянской семье, учился в Петербургском технологическом институте. Пропагандистскую работу начал в 1871 г. Участвовал в подготовке «хождения в народ», вел пропаганду среди рабочих-ткачей. Арестован в 1873 г., осужден по «процессу 193-х» (участники «хождения в народ») на 9 лет каторги и пожизненную ссылку в Сибирь. Отправлен в Нижне-Карийскую тюрьму, после отбытия срока каторги оставлен на поселении в Чите. В 1906 выпустил сборник "Стихотворения" (Ростов-на-Дону) и воспоминания "Записки чайковца". Умер в Томске.

    Наиболее значительные его произведения относятся к 1870—1880-м годам, написаны как до ареста, так и во время тюремного заключения, часть из них проникла в сборники вольной поэзии. Подробнее о нем см. в изд.: «Поэты-демократы 1870—1880-х годов» / Вступ. статья Б. Л. Бессонова; биогр. справки, подготовка текста и примеч. В. Г. Базанова и др. Л., 1968 (Б-ка поэта, БС). С. 107—110.

    Гей, работники! несите... <1873>
    Просьба <1873>

    Из сборника "Из-за решетки", 1877
    Думы мои любые... <1877>
    К бюсту Белинского <1877>
    Могила <1877>
    "Волчонок" (между 1875 и 1877)
    Она <1877>
    Петру Алексееву (1877)
    Завещание (1877)

    Песни на стихи Синегуба

    ***

    Гей, работники! несите
    Топоры, ножи с собой,
    Смело, дружно выходите
    Вы за волю в честный бой!

    Мы, под звуки вольных песен,
    Уничтожим подлецов —
    Палача царя повесим,
    С ним дворянство и купцов!

    Кончить время! уж довольно
    Им с нас шкуру втрое драть,
    И мужицкую кровь полно
    Им по-вшиному сосать!

    Прочь владык! пусть мир сберется,
    Выше мира власти нет!
    Вряд ли кто сильней найдется —
    Обойди хоть целый свет!

    Расступися, лес дремучий!
    Дай простор — народ идет!
    Хочет силою могучей
    Вековой разрушить гнет.

    Гей! огня давай скорее –
    Им очистим всё зараз,
    Чтобы дело шло спорее...
    . . . . . . . . . . . .

    Ты утихни, сине море
    Не моги огонь запить –
    Накипело в сердце горе,
    Нету моченьки сносить!

    Час настал, вставайте, братья!
    Силы, кровь и жизнь свою –
    Всё несите без изъятья
    Вы к святому алтарю.

    Воля, право и равенство
    Ждет за то вас впереди.
    Жизнь высокого блаженства,
    Без мучений и забот.

    Мукам мир конец положит —
    Тяжким сборам, податям,
    Наши кости царь лишь гложет,
    Кровь по вкусу лишь зверям.

    Мы довольно гнули шею
    Под ударами кнута,
    В ноги кланялись злодею,
    Целовали у плута

    Руки, пятки за презренье,
    За удары, за наш труд!
    Невтерпеж. . . . . .
    Жажда мести сердце жмут.

    <1873>

    «Русская литература». 1963, № 4, без последних трех строф (по черновому автографу ЦГАОР). Печ. по «Поэты-демократы 1870—1880-х годов» / Вступ. статья Б. Л. Бессонова; биогр. справки, подготовка текста и примеч. В. Г. Базанова и др. Л., 1968 (Б-ка поэта, БС) (по списку из арх. П. Е. Щеголева — Пушкинский Дом); ст. 24 в списке и автографе пропущен, ст. 47 дефектен.

    Вольная русская поэзия XVIII-XIX веков. Вступит. статья, сост., вступ. заметки, подг. текста и примеч. С. А. Рейсера. Л., Сов. писатель, 1988 (Б-ка поэта. Большая сер.)

    ПРОСЬБА

    Мужики

    Государь наш батюшка,
    Царь российский, белый!
    К тебе прибегаем
    C просьбою несмелой
    О своих нуждишках
    И о многом прочем...

    Царь

    Говори короче!

    Мужики

    Доля наша горькая
    Да житье бедовое:
    Хлеба нет ни крошечки,
    Жрем кору сосновую;
    Скота много пало,
    Земли больно мало,
    А оброков много.

    Царь

    Потерпи, ребята,
    Уповай на бога!

    Мужики

    Все твои чиновники,
    Да начальство разное
    Нам творят стеснения
    Больно безобразные…
    Животишки бедные…
    Да деньжонки медные
    Дочиста обобраны.

    Царь

    Ну, а недоимки с вас
    Скоро будут собраны?

    Мужики

    Время ныне мирное,
    Тишина отменная,
    Надо бы повинности
    Отменить военные,
    Ведь солдаты лишние –
    Чистый нам изъян!

    Царь

    Так вас и послушаюсь –
    Расставляй карман

    Мужики

    Белый царь, российскому
    Бедному народу
    Дай ты настоящую,
    С землею, свободу.
    Заживет крестьянство
    Вольно, тихо, мирно…

    Царь

    Не слишком ли, братцы,
    Будет это жирно?

    Мужики

    Если б на последнюю
    Просьбу ты склонился,
    Если б ты с народом
    Властью поделился -
    То-то бы веселие
    Было на Руси!

    Царь

    Натко-сь! Выкуси!

    <1873>

    «Сборник новых песен и стихов». Женева, 1873, без подписи.

    Вольная русская поэзия XVIII-XIX веков. Вступит. статья, сост., вступ. заметки, подг. текста и примеч. С. А. Рейсера. Л., Сов. писатель, 1988 (Б-ка поэта. Большая сер.)

    <ВАРИАНТ>

    Государь и мужики

    Мужики

    Государь наш батюшка,
    Царь российский, белый,
    Мы к тебе с просьбою несмелой
    О своих нуждишках и о многом прочем.

    Государь

    Говори короче!

    Мужики.

    Все твои чиновнички, начальство разное
    Нам творят стеснения больно безобразные.
    Животишки бедные и деньжонки медные
    Все кругом обобраны.

    Государь

    А оброки с вас скоро будут собраны?

    Мужики

    Время ныне мирное, тишина отменная,
    Надо бы повинность отменить военную:
    Ведь твои солдатики нам один изъян!

    Государь

    Как же!.. Подставляй карман!..

    Мужики

    Если б на последнюю просьбу ты склонился
    Да с народом властью поделился,
    То-то бы веселье было на Руси!

    Государь

    На-ка, выкуси!

    Из тетради, изъятой у политического заключенного К. И. Беклемышева в Пермской губернской тюрьме во время революции 1905-1907 гг. (тетрадь сохранилась в Государственном архиве Пермской области), без подписи. Текст записан кем-то по памяти.

    Песни революционного подполья / Сост. Н. А. Аликина, Л. С. Кашихин. – Пермь, Пермское кн. изд., 1977

    ***

    Думы мои любые,
    Думы мои честные,
    Жить не помешают вам
    Эти стены тесные:

    Светом освещенные
    Правого страдания,
    Вы в народ прорветеся
    Силой упования;

    Жизнь его просветите,
    Грудь его согреете,
    Мысли-сон прогоните,
    Рабства тьму рассеете!

    <1877>

    «Из-за решетки». Женева, 1877, подпись: Вербовчанин. «Отголоски революции». Таганрог, 1886, с вар., подпись: Вербовчанин; «Стихи и песни». М., 1886, подпись: Вербовчанин; «Лютня III: Молодая Россия в стихах» / Изд. Э. Л. Каспровича. Лейпциг, 1897, подпись: В.

    Вольная русская поэзия XVIII-XIX веков. Вступит. статья, сост., вступ. заметки, подг. текста и примеч. С. А. Рейсера. Л., Сов. писатель, 1988 (Б-ка поэта. Большая сер.)

    К БЮСТУ БЕЛИНСКОГО

    Слава тебе, показавшему нам свет!

    Ты в пору мрачную невзгод
    Пришел с призывом к жизни новой.
    Рабом замученным народ
    Стоял внизу, во тьме гробовой,
    И ни единого луча
    Не прорывалось в мир голодный,
    Там раздавался свист бича
    Над трудовой спиной народной.
    Без перемен его судьба
    Плелась от века и до века,
    Под оболочкою раба
    Стиралась личность человека!
    Вверху же — барство и разврат,
    Невежество в союзе с ленью
    Да, как чума, лакейства яд
    Вполне царили. Отупенье
    Владело каждого умом,
    Пред сильным мира — все лакеи,
    А над забитым мужиком
    Свершали варварства затеи.
    За раболепие и лесть
    В подачку «души» получали,
    Средь них звучало слово «честь»,
    Но чести люди те не знали.
    Всё гниль, как в царстве мертвецов;
    Темно, как в сумрачной могиле,
    И лишь у мраморных дворцов
    Огни потешные чадили...
    И ты ошибся, в царстве тьмы
    Признав «действительности» право, —
    И вот с признательностью мы
    Тебя тотчас венчали славой.
    Но чутким сердцем ты познал
    Все благо правды животворной
    И, раз познавши, разорвал
    С средою лживой и тлетворной.
    Ты сбросил силою своей
    Традиций рабских гнет ужасный,
    Переворот в душе твоей
    Свершился пламенный и страстный.
    Пред нами в этот час святой
    Свет солнца вешнего разлился,
    И мир наш пошлый и пустой
    Пред нами в наготе явился!
    Так гадок был тот мир, что мы
    Его своим признать не смели:
    Как?! Низость, подлость, мрак тюрьмы?
    И это всё, что мы имели?!
    И мы, как истые рабы,
    Несли тебе слова укора:
    «Зачем ты обнажил нам лбы
    И показал клеймо позора?»
    О! как мы злились, что судьба
    Твой гений с правдой подружила! —
    И вот развратная толпа
    Тебя страданьем окружила...
    Брань, клеветы со всех сторон,
    Злой смех, в невежестве улики
    Неслись, как карканье и крики
    С добычи спугнутых ворон.
    А ты всё ж нас людьми считал,
    Людьми в оковах заблужденья,
    И с твердой верой призывал
    Гнилые души к возрожденью.
    Ты в страстной речи говорил
    Об уважении к народу,
    Его права провозгласил
    На жизнь, на счастье и свободу.
    Ты призывал и нас самих
    В себе возвысить человека:
    «Сознай его, хотя на миг,
    В себе — ты, нравственный калеками
    Но тупоумье медных лбов
    Твои надежды отравило,
    Сожгла тебя твоя любовь,
    Негодованье задушило!..
    И вот, борец многострадальный,
    Гляжу теперь на образ твой
    С невольным горем и тоской,
    Смущенный думою печальной:
    Зачем не торжество борца,
    Не мир души в нем отразились, —
    Черты прекрасного лица
    Туманом скорби омрачились?
    Зачем нельзя в них прочитать,
    Что все сбылись твои желанья?
    На них глубокая печать
    Невыразимого страданья.

    <1877>

    «Из-за решетки». Женева, 1877, подпись: Вербовчанин. «Отголоски революции». Таганрог, 1886, подпись: Вербовчанин; «Лютня III: Молодая Россия в стихах» / Изд. Э. Л. Каспровича. Лейпциг, 1897, подпись: В.

    Вольная русская поэзия XVIII-XIX веков. Вступит. статья, сост., вступ. заметки, подг. текста и примеч. С. А. Рейсера. Л., Сов. писатель, 1988 (Б-ка поэта. Большая сер.)

    МОГИЛА

    Посвящается памяти Михаила Михайлова

    Там, в краю далеком,
    Гибнет много сил,
    Есть там много, много
    Дорогих могил.
    И средь них могила
    Гордого борца,
    Равенства и братства
    Светлого певца.
    Родиной забытый,
    В каторге глухой
    Умер он, измучен
    Сердцем и душой.
    Но не посылал он
    (Был он горд в борьбе)
    За свои страданья
    Укоризн судьбе.
    Беззаветно, страстно
    Родину любил,
    За нее страдал он,
    Для нее лишь жил;
    Не свои невзгоды
    Мучили его,
    Ждал он в жизни счастья
    Только одного:
    Чтобы ты, воспрянув,
    Родина моя,
    Сбросила вериги
    Рабского житья!..
    Отчего ж от смерти,
    От лихих оков
    Не спасешь, родная,
    Любящих сынов?

    Умер... Путь тернистый
    Пройден наконец;
    Выстрадан сторицей
    Доблестный венец!
    И... колодник вырыл
    Сажня два земли;
    Четверо конвойных
    К яме труп снесли;
    Кое-как, с досадой,
    Торопливо поп
    Отчитал молитвы,
    Запечатал гроб.
    В яму опустили
    Этот гроб простой,
    Крепко надавили
    Твердою землей...
    И никто не пролил
    Над могилой слез
    И цветов прощальных
    К гробу не принес.
    Хоть бы крест сосновый
    Миру говорил:
    «Здесь лежит, кто честно
    Родину любил!»
    Только мать-природа
    Раннею весной
    Красит ту могилу
    Шелковой травой.
    Да зимой над нею
    Высится курган
    Снежный, что навеет
    Буря-ураган.

    <1877>

    «Из-за решетки». Женева, 1877, подпись: Вербовчанин. «Стихи и песни». М., 1886, подпись: Вербовчанин; «Лютня III: Молодая Россия в стихах» / Изд. Э. Л. Каспровича. Лейпциг, 1897, подпись: В.

    Вольная русская поэзия XVIII-XIX веков. Вступит. статья, сост., вступ. заметки, подг. текста и примеч. С. А. Рейсера. Л., Сов. писатель, 1988 (Б-ка поэта. Большая сер.)

    «ВОЛЧОНОК»

    Посвящается Вере Любатович

    Ах, как на судьбу мне обидно:
    Конца моим мукам не видно!
    Как грудь разболелась в неволе,
    Я вся исстрадалась от боли!

    О! как бы я страстно хотела,
    Чтоб весть в каземат долетела
    О грозном, святом пробужденье
    Народа родного; о мщенье

    Поборникам тьмы исступленным,
    Свободы врагам озлобленным,
    Рабам суеты, сладострастья,
    Гонителям правды и счастья,
    Сгубившим в глухом каземате
    Народа друзей — моих братий.
    И как мне ни тяжко в темнице,
    Как в клетке измученной львице,
    Без дела, без воли, без света...
    Но только бы весточка эта —
    И я бы, как роза, алела,
    И грудь бы моя не болела.

    Я знаю: народ мой любимый
    Меня не забыл бы, гонимой,
    И в час своей славы победной,
    Когда над отчизною бедной,
    Над краем застоя и тленья,
    Прошла бы гроза обновленья, —
    Он, звуки заслышав тревоги,
    Разнес бы дворцы и... остроги!..
    И, полный и силы, и власти,
    Он волю и светлое счастье
    Мне дал бы, как верному другу,
    За всю пережитую муку, —
    И я бы, как роза, алела,
    И грудь бы моя не болела!

    Но если бы даже родимый
    Народ, мною страстно любимый,
    Разбивши ярмо угнетенья,
    Забыл бы меня в заточенье,
    В моем каземате постылом,
    Как в склепе сыром и унылом,
    То всё же в окно каземата,
    От ранней зари до заката,
    Не песни тоски и печали
    Тогда бы ко мне долетали,
    Но, полные счастья, свободы,
    Неслись бы под темные своды, —
    И я бы, как роза, алела,
    И грудь бы моя не болела!

    Но там, вне тюремной ограды,
    Там тоже не много отрады!
    Там нивы, луга зеленеют,
    Небесные своды синеют,
    Там шепот прохладного бора,
    Раздолье степного простора,
    И вольного вихря дыханье,
    И грозного моря плесканье;
    Там горы, там синие реки,
    То злые, то полные неги;
    Там все, все богатства природы,
    Но нет одного: нет свободы!

    Ах, если б народ угнетенный
    Свободно вздохнул, обновленный! —
    Я пышной бы розой алела,
    И грудь бы моя не болела!

    Между 1875 и 1877

    «Из-за решетки». Женева, 1877, подпись: Вербовчанин. «Лютня III: Молодая Россия в стихах» / Изд. Э. Л. Каспровича. Лейпциг, 1897, подпись: В.

    Вольная русская поэзия XVIII-XIX веков. Вступит. статья, сост., вступ. заметки, подг. текста и примеч. С. А. Рейсера. Л., Сов. писатель, 1988 (Б-ка поэта. Большая сер.)

    ОНА

    Посвящается женщинам процесса 21 февраля — 14 марта 1877 г.

    Ее всегда в дни детства окружала
    Толпа простых, трудящихся рабов;
    Средь них она всегда к себе встречала
    Одно вниманье, ласку и любовь.
    И в их лице она привыкла видеть
    Своих друзей — и добрых и прямых;
    У них любить училась, ненавидеть
    И понимать страдания других...
    Зимой, бывало, девочка с охотой
    Бежала к ним, в их бедный уголок,
    Где коротали, сидя за работой,
    Они в рассказах зимний вечерок.
    Горит свеча, чадит и нагорает,
    Уныло льет по стенам тусклый свет;
    Так душно там; забав, веселья нет,
    Но девочка-малютка не скучает.
    Под крылышко забившись к доброй няне,
    Головкою к груди ее прильнет
    И слушает то сказку об «Иване»,
    То повесть жизни, горя и забот,
    Вникая в смысл правдивого сказанья
    О их борьбе с позором и нуждой,
    Сочувственною, детскою мечтой
    Рвалась она в мир скорби и страданья...
    Взросла... И вот из тихой детской кельи
    Ее ввели в обширный, пышный зал,
    Где утопал в изысканном весельи
    Гостей блестящих праздный персонал.
    Гремел оркестр, весь зал сиял огнями,
    Носились пары в танцах перед ней...
    С мужчинами кокетничали дамы,
    Лился поток заученных речей.
    И холодом повеяли ей в душу
    Весь этот блеск, весь музыкальный гром:
    И лед блестит, — но этот блеск теплом
    Не наделит зимы суровой стужу!
    Вокруг ни в чем не встретил отголоска
    Весь мир ее заветных дум и грез;
    Знакомых черт, ни радостей, ни слез
    Не встретил глаз под внешним слоем лоска.
    И сердце сжалось горько и тоскливо...
    Что шаг — то цепь движенью и речам!..
    И, в уголку усевшись сиротливо,
    Не шла она к ликующим гостям...
    Но жизнь не ждет... И перед ней широко
    Раскрылся мир тщеславной суеты,
    Приличием прикрытого порока,
    Ничем не наполнимой пустоты.
    В безделии за днями дни бежали;
    Желанья все исполнены всегда:
    Давалось все без боли, без труда,
    И в праздности ей жить бы без печали!..
    Здесь жертвы рок не требовал жестоко;
    За хлеб, за кров здесь не было борьбы;
    Но шла она печально, одиноко
    Среди пустой и барственной толпы;
    Да! Сердце чуткое сознало, что вокруг,
    Где все сияет внешней позолотой,
    Довольство, блеск, всё — дело черных рук
    Сынов нужды, задавленных работой;
    Что нищета так страшно в их лице
    Уничтожает личность человека
    Затем, чтоб в пышном замке и дворце
    Из слез нужды родились блеск и нега!..
    В веселья час, когда ей поднесет
    Бокал вина поклонник именитый,
    Шипит вино, но кровью отдает,
    Блестит слезой, страдальцами пролитой!
    Да! Счастья нет в темнице наслажденья,
    Здесь чистота души для сердца яд!
    Здесь не найти душе успокоенья,
    Как не найти здесь истинных отрад!
    Так душно здесь... Всегда и все стремятся
    Спокойно жить друг другу не давать,
    Под счастие другого подкопаться
    И павшего со смехом растоптать!..
    Бежать, бежать от этого веселья!
    Прочь из толпы ликующих людей!
    Вон из палат, где тысячи огней,
    Но всё ж темно, как в ходах подземелья!..
    И, вырвавшись из золотой неволи,
    С любовью к людям в сердце молодом
    Пошла она искать счастливой доли
    В тот мир забот, где всё полно трудом;
    Она пошла искать себе спасенья
    Туда, где жили бедные рабы,
    Несчастные невольники терпенья
    И пасынки озлобленной судьбы.
    И вот она в иную жизнь вступила;
    Не страшны ей работа и нужда, —
    С великими героями труда
    Она союз и братство заключила.
    Чтоб их борьба к победе привела,
    Чтоб их враги свободы не сломили,
    Чтоб даром кровь людская не текла, —
    Обменом сил они союз скрепили:
    Она дала великий свет наук,
    Сознанье прав на избранную долю;
    Они внесли испытанную волю
    И силу, мощь своих трудовых рук.
    В союзе братском стройною толпой
    Они пошли встречать свои невзгоды,
    Чтобы рассеять их... И битвы роковой
    Ударил час, как вестницы свободы!

    В ком сердце честное живет еще в груди,
    Пошли им вслед свое благословенье!
    Да встретят их любовь и уваженье,
    Да встретит их победа впереди.

    <1877>

    «Из-за решетки». Женева, 1877, подпись: Вербовчанин. «Отголоски революции». Таганрог, 1886, с вар.; «Лютня III: Молодая Россия в стихах» / Изд. Э. Л. Каспровича. Лейпциг, 1897, с вар., подпись: Б., вероятно опечатка — вместо: В.

    Вольная русская поэзия XVIII-XIX веков. Вступит. статья, сост., вступ. заметки, подг. текста и примеч. С. А. Рейсера. Л., Сов. писатель, 1988 (Б-ка поэта. Большая сер.)

    ПЕТРУ АЛЕКСЕЕВУ (ОСУЖДЕН 14 МАРТА 1877 г. ОСОБ<ЫМ> ПРИ<СУТСТВИЕМ> ПРАВ<ИТЕЛЬСТВУЮЩЕГО> СЕН<АТА> НА 10 ЛЕТ КАТОРЖНОЙ РАБОТЫ)

    «Барству да маклачеству
    Неужли потворствовать?!»
    Не хотелось молодцу
    Кланяться, холопствовать!
    Невзлюбило пылкое
    Сердце, непокорное,
    Путь-дорожку битую,
    Путь-дорожку торную.
    Правду неподкупную
    Божий свет увидела
    Голова удалая
    И — возненавидела
    Долю подневольную,
    Волюшку забитую,
    Злобу окаянную,
    Злобу ядовитую;
    Вызвать в бой осмелилась
    Гордо, без смущения
    Царскую опричину,
    Силу угнетения.
    Эх, и озлобились же
    Подлостью богатые
    Палачи народные,
    Палачи проклятые!
    Каменное, жесткое
    Сердце их гранитное
    Ядом переполнилось,
    Местью ненасытною.
    Говорят удалому
    Речи ненавистные:
    «За свободомыслие,
    Чувства бескорыстные,
    Да за жизнь рабочую
    Трудную да серую,
    Получи наградушку
    Нашу полной мерою;
    Ты слюбился с волюшкой,
    Что с душой-девицею,
    Так спознайся, молодец,
    С душною темницею.
    Невзлюбил ты горюшко,
    Жизнь раба бездольную,
    Так уж выпей, молодец,
    Горя чашу полную.
    Чтобы гребню частому
    Не было заботушки,
    Этой непоклончивой
    Сбреем полголовушки;
    В звании кандальника,
    Битого, голодного,
    Ройся в адской темени
    Рудника холодного;
    Знай землицу-матушку
    Заступом покапывай,
    Песни пой о волюшке
    Да цепьми побрякивай!
    Думал ты — для родины
    Цепи рабства пагубны, —
    Так добудь железца нам,
    Нам на цепи надобно!
    А уж цепи выкуем,
    Так на славу: тонкие,
    Хоть тяжеловатые,
    Да, как гусли, звонкие!»
    Голова удалая
    Все ж не поклонилася,
    Сердце молодецкое
    Все ж не покорилося:
    «Что ж! Закуйте в цепь меня
    И обрейте голову,
    Но не сброшу с плеч своих
    Я креста тяжелого;
    Не бегу страдания —
    Сила в нем великая, —
    Перед ним рассеется
    Ваша злоба дикая;
    На него помолится
    Весь народ задавленный,
    Славой увенчается
    Вами обесславленный».

    1877

    «Из-за решетки». Женева, 1877, подпись: Вербовчанин. «Отголоски революции». Таганрог, 1886 (последние 13 ст., приходившиеся на несохранившуюся с. 86 этого сб., неизвестны); «Стихи и песни». М., 1886, подпись: Вербовчанин; «Лютня III: Молодая Россия в стихах» / Изд. Э. Л. Каспровича. Лейпциг, 1897, подпись: В; «Новый сборник революционных песен и стихотворений». Париж, 1898, подпись: Вербовчанин.

    Вольная русская поэзия XVIII-XIX веков. Вступит. статья, сост., вступ. заметки, подг. текста и примеч. С. А. Рейсера. Л., Сов. писатель, 1988 (Б-ка поэта. Большая сер.)

    ЗАВЕЩАНИЕ

    Здесь умирая, в казематах,
    Мы завещаем всем друзьям
    За муки бедного народа
    Отмстить врагам!

    Самой судьбе бросайте вызов,
    Уж раз к врагу она пошла,
    С ним против братства и свободы
    В союз вошла!

    Когда же, в час победы светлой,
    Разволновавшаяся кровь
    Утихнет в сердце — завещаем
    Одну любовь!

    Пускай тогда меж вами, братья,
    Не будет нищих, богачей,
    Ни вечно загнанных страдальцев,
    Ни палачей!

    Вы храм воздвигнете науки
    На место храма лжи и тьмы
    И храм свободы лучезарной —
    Взамен тюрьмы!

    Пусть край родной не оглашает
    Ни стон страдающих людей,
    Ни свист бича, ни гром орудий,
    Ни звон цепей!

    Святая личность человека
    И честность мысли и труда
    Пускай находят уваженье
    У вас всегда!

    Когда ж блеснет заря спасенья,
    Настанет братства светлый час —
    В счастливой жизни вспомяните,
    Друзья, и нас!

    1877

    «Из-за решетки». Женева, 1877. «Собрание стихотворений». Спб., 1879; «Отголоски революции». Таганрог, 1886; «Стихи и песни». М., 1886 — везде подпись: Вербовчанин; «Лютня III: Молодая Россия в стихах» / Изд. Э. Л. Каспровича. Лейпциг, 1897, подпись: В; «Новый сборник революционных песен и стихотворений». Париж, 1898, подпись: Вербовчанин, помета: Дом предварительного заключения.

    Вольная русская поэзия XVIII-XIX веков. Вступит. статья, сост., вступ. заметки, подг. текста и примеч. С. А. Рейсера. Л., Сов. писатель, 1988 (Б-ка поэта. Большая сер.)

    ПРИМЕЧАНИЯ

    Гей, работники! несите... Ст-ние предназначалось для пропаганды в широких народных массах и было отобрано при аресте (см.: Синегуб С. С. Записки чайковца. М.; Л., 1929. С. 126 28).

    Просьба. Написано во время подготовки "хождения в народ". Манифест 1861 года не решил аграрного вопроса: земли крестьяне не получили; ее необходимо было выкупить, а до тех пор работать на помещика, считаясь "временнообязанным". К тому же, крестьяне не вольны были выбирать, какую землю выкупить, поэтому даже за деньги им достались худшие земли. Тысячи крестьян разорились и превратились в батраков. Автором этого стихотворения в списках неоднократно назывался другой известный революционер-народник Д. А. Клеменц. Хотя С. С. Синегуб и назвал себя автором этого отобранного у него при обыске ст-ния, но Н. А. Морозов в беседе с А. А. Шиловым категорически настаивал на авторстве Д. А. Клеменца (эта атрибуция принята в изд. «Вольная русская поэзия второй половины XIX века» / Вступ. статья С. А. Рейсера, подготовка текста и примеч. С. А. Рейсера и А. А. Шилова. Л., 1959 (Б-ка поэта, БС)). В пользу авторства Синегуба принята во внимание аргументация в примеч. О. Б. Алексеевой в изд. «Агитационная литература русских революционных народников...». Л., 1970. С. 493—494; там же указаны другие загл., под которыми ст-ние распространялось в списках: «Просьба крестьян», «Народ и царь», «На-ткось», «Разговор царя с народом».

    Думы мои любые… Автографы ст-ний С. С. Синегуба, вошедших в «Из-за решетки», их отличия от публикуемых текстов охарактеризованы в статье В. Г. Базанова (Еще об одной тетради стихотворений Сергея Синегуба // «Русская литература». 1967, № 1. С. 171, 173—174). Ст-ние перекликается со ст-нием Синегуба «Думы мои, думы!..» (1873 или 1874?), открывающим раздел «Тюремные стихотворения» в его сб. «Стихотворения. 1905 г.» (Ростов н/Д., 1906). В ст-нии заметно также влияние Шевченко — ст-ний «Думи моï, думи моï, Лихо меня з вами...» и «Думи моï, думи моï. Ви мoï единi...».

    К бюсту Белинского. Признав «действительности» право. В сложном творческом пути Белинского был недолгий период (1838—1840), когда он гегельянской формулой «все действительное — разумно» пытался оправдать существующий общественный порядок.

    Могила. Другая ред., под загл. «Памяти М. Л. Михайлова» опубл. в изд.: «Поэты-демократы 1870—1880-х годов» / Вступ. статья Б. Л. Бессонова; биогр. справки, подготовка текста и примеч. В. Г. Базанова и др. Л., 1968 (Б-ка поэта, БС). М. Л. Михайлов умер на каторге, в Кайданском руднике; могила его была затеряна, и лишь много лет спустя ее нашел П. Ф. Якубович.

    «Волчонок». «Волчонок» — революционная кличка В. С. Любатович (по мужу Осташкиной, 1855—1907). В 1871 г. она уехала в Швейцарию и училась в Цюрихском университете, где вошла в кружок «Фричей» (по имени хозяйки квартиры, где кружок собирался). По возвращении в Россию вступила во «Всероссийскую социально-революционную организацию». В августе 1875 г. была арестована и 14 марта 1877 г. по «процессу 50-ти» приговорена к каторжным работам на 6 лет, замененным ссылкою на поселение в менее отдаленные места Сибири. Об этом ред. «Из-за решетки» сделана соответствующая сноска к загл. ст-ния.

    Она. Первая публикация («Из-за решетки». Женева, 1877) сопровождена ред. примеч.: «Все они осуждены — частию за ведение социально-революционной пропаганды в среде рабочих, частию за принадлежность к революционной организации и «недонесение» о чужой деятельности: Софья Бардина, 22 л. — на 9 л; Александра Хоржевская, 20 л. — на 5 л.; Ольга Любатович, 22 л. — на 9 л.; Варвара Батюшкова, 25 л. — на 9 л. — в каторжные работы; Анна Топоркова, 21 г. — на 4 г., и Геся Гельфман, 22 л. — на 2 г. — в рабочий дом, с лишением всех прав состояния; Лидия Фигнер, 21 г., Варвара Александрова, 23 л., Вера Любатович, 20 л., Евгения Субботина, 23 л., Надежда Субботина, 20 л., Елена Медведева, 25 л., Марья Субботина, 21 г. — в Сибирь на житье; Надежда Георгиевская, 19 л. — на 3 месяца, Екатерина Гамкрелидзе, 20 л. — на 6 недель, Екатерина Введенская, 20 л. — на 2 недели — тюремного заключения». Окончательный текст, под загл. «Народница» см. в изд.: Синегуб С. Стихотворения. 1905 г. Ростов н/Д, 1906; здесь ст-ние подверглось стилистической правке, сокращению и переделке. Посвящено 16-ти женщинам, прошедшим по «процессу 50-ти». Синегуб стремился дать типичный образ женщины-революционерки; тем не менее начало ст-ния навеяно, по-видимому, биографией сестер Субботиных, а следующая часть — С. Л. Перовской (см.: Субботина Е. Д. На революционном пути. М., 1928; Ашешов Н. П. С. Л. Перовская. Пг., 1920. С. 10—11).

    Петру Алексееву. Другая ред., существенно сокращенная, опубл. в изд.: «Поэты-демократы 1870—1880-х годов» / Вступ. статья Б. Л. Бессонова; биогр. справки, подготовка текста и примеч. В. Г. Базанова и др. Л., 1968 (Б-ка поэта, БС). Алексеев П. А. (1849—1891) — ткач, участник революционного кружка, организованного за Невской заставой в Петербурге в 1873 г. Судился по «процессу 50-ти». На суде 10 марта 1877 г. произнес знаменитую речь с призывом к революции; текст ее неоднократно издавался отдельными брошюрами, перепечатывался в сборниках, ходил в списках и т. д. Алексеев был присужден к 10 годам каторжных работ, по отбытии их поселен в Якутской области и вскоре был убит. Другое ст-ние, навеянное речью Алексеева, было написано Ф. В. Волховским, но текст его неизвестен (см.: Волховской Ф. В. Ткач Петр Алексеевич Алексеев. Спб., 1906. С. 9). Кроме того, два анонимных стихотворных переложения речи Алексеева см. в изд.: «Архив „Земли и воли" и „Народной воли"». М., 1932. С. 315 — 317. Маклачество - занятие перекупкой, посредничеством при мелких торговых сделках.

    Завещание. Ст-ние перекликается с завещанием, написанным Ф. В. Волховским и подписанным 24 участниками (в том числе С. Синегубом) перед отправлением на каторгу и в ссылку (см.: «Община». Женева. 1878, № 6/7). Первые 4 ст. помещены в качестве эпиграфа к статье.Д. А. Клеменца (По поводу завещания / / «Община». Женева. 1878, № 8/9).

  • Список тем link
  • Понравилось? Оставьте отзыв об этом материале!

    • 1DD.RU ©® 2023
    • Песни для детей | Детский портал