ВСЁ ВЫШЕ
(Авиамарш)

Музыка Юлия Хайта
Слова Павла Германа

Мы рождены, чтоб сказку сделать былью,
Преодолеть пространство и простор.
Нам разум дал стальные руки-крылья,
А вместо сердца - пламенный мотор.

Припев:

Все выше, выше, и выше
Стремим мы полет наших птиц;
И в каждом пропеллере дышит
Спокойствие наших границ.

Бросая ввысь свой аппарат послушный
Или творя невиданный полет,
Мы сознаем, как крепнет флот воздушный,
Наш первый в мире пролетарский флот.

Наш острый взгляд пронзает каждый атом,
Наш каждый нерв решимостью одет.
И верьте нам - на всякий ультиматум
Воздушный флот сумеет дать ответ.

Заре навстречу. Песенник для юношества. Сост. Ю. К. Комальков. М., Советский композитор, 1982. - без даты, под загл. "Все выше".

Вокруг времени создания этой песни кипели споры, назывались даты от осени 1920 года до 1930-х гг., пока в октябре 2009 года Валентин Антонов, наконец, не установил, что песня была написана и впервые издана в Киеве между 8 марта и 15 мая 1923 года. Скорее всего - между 8 и 15 мая. Вышла она в серии Германа и Хайта "Песни революции".

Титульный лист первого издания:

В серии вышли три песни: "Смена", "Наш герб" и "Всё выше (авио-марш)", каждая отдельной брошюрой, без года издания. Над нотами "Всё выше" - посвящение Обществу друзей Воздушного Флота. Общество образовано 8 марта 1923 года. На титульном листе брошюр указано, что склад издания находится в музыкальном магазине киевского отделения Музыкального издательства Украины по адресу: Крещатик, 29. Однако уже 14 мая 1923 года Крещатик был переименован в ул. Воровского - в честь убитого 10 мая в Лозанне советского дипломата Вацлава Воровского - и назывался так до 13 июля 1937 года. Так что песня издана между 8 марта и 13 мая 1923 года. Верхнюю границу можно увеличить на пару дней, учитывая возможные бюрократические проволочки с переименованием.

О том, что это было именно первое издание песни, свидетельствует надпись "Второе издание" на датированном издании 1925 года:

Упоминаемый в песне "ультиматум" - очевидно, "ультиматум Керзона", нота правительства Великобритании, составленнная министром иностранных дел лордом Керзоном и врученная советскому правительству 8 мая 1923 года. Великобритания требовала в 10-дневный срок прекратить антибританскую подрывную деятельность в Иране и Афганистане, религиозные преследования в Советском Союзе и освободить английские рыболовные траулеры, арестованные, по утверждению СССР, за ловлю рыбы в его территориальных водах.

Кроме того, "Всё выше" перечисляется в числе последних вышедших из печати новинок в летнем выпуске 1923 года киевского ежемесячного журнала "Музика", издававшемся музыкальным товариществом им. Леонтовича. Летом вышел объединенный 3,4,5-й выпуск журнала. Ни 1-м выпуске, вышедшем в апреле, ни во 2-м, вышедшем в середине мая, песня в числе новинок еще не указана. То есть, логично предположить, что появилась она ближе к середине мая.

Хайт и Герман - известные авторы романсов. Здесь у них получился фокстрот. В мелодии находят разные параллели - с романсами и заграничными песнями легкого жанра.

На грани 1920-х и 30-х "Авиамарш" подвергался гонениям со стороны Российской ассоциации пролетарских музыкантов (РАПМ), которая окрестила его "вредительством на музыкальном фронте" (Брюсова Н. На борьбу с музыкальным дурманом. - "За пролетарскую музыку", 1930, №1, с. 5).

В 1932 РАПМ разогнали, песня устояла, а летом 1933 Реввоенсовет СССР объявил "Всё выше!" гимном ВВС РККА.

Строчка "Нам разум дал стальные руки-крылья" иногда встречается в версии "Нам Сталин дал стальные руки-крылья", а сам марш при этом называют "Марш сталинской авиации". Но это неофициальная версия текста. Официальный текст песни с момента первого издания не менялся.

В романе Островского "Как закалялась сталь", написанном в 1934 году, упоминается коробок советских спичек с надписью "ультиматум" и изображением аэроплана. Действие происходит на Волыни зимой 1922-23 года (до создания песни), на советско-польской границе. Однако сам Островский служил там на год позже, потому, возможно, перенес коробок "в прошлое":

"Разговаривать на границе нельзя, но когда кругом пустынно и лишь за километр впереди человеческие фигуры - кто узнает, идут ли эти двое молча или нарушают международные законы.

Поляк кочет курить, по спички забыты в казарме, а ветерок, как назло, доносит с советской стороны соблазнительный запах махорки. Поляк перестал тереть отмороженное ухо и оглянулся назад: бывает, конный разъезд с вахмистром, а то и с паном поручиком, шныряя по границе, неожиданно вынырнет из-за бугра, проверяя посты. Но пусто вокруг. Ослепительно сверкает на солнце снег. В небе - ни одной снежинки.

- Товарищу, дай пшепалиць, - первым нарушает святость закона поляк и, закинув свою многозарядную французскую винтовку со штыком-саблей за спину, с трудом вытаскивает озябшими пальцами из кармана шинели пачку дешевых сигарет.

Красноармеец слышит просьбу поляка, по полевой устав пограничной службы запрещает бойцу вступать в переговоры с кем-нибудь из зарубежников, да к тому же он не вполне понял то, что сказал солдат. И он продолжает свой путь, твердо ставя ногу в теплых и мягких валенках на скрипучий снег.

- Товарищ большевик, дай прикурить, брось коробку спичек, - на этот раз уже по-русски говорит поляк.

Красноармеец всматривается в своего соседа. "Видать, мороз "пана" пронял до печенки. Хоть и буржуйский солдатишка, а жизня у него дырявая. Выгнали на такой мороз в одной шинелишке, вот и прыгает, как заяц, а без курева так совсем никуды". И красноармеец, не оборачиваясь, бросает спичечную коробку. Солдат ловит ее на лету и, часто ломая спички, наконец закуривает. Коробка таким же путем опять переходит границу, и тогда красноармеец нечаянно нарушает закон:

- Оставь у себя, у меня есть.

Но из-за границы доносится:

- Нет, спасибо, мне за эту пачку в тюрьме два года отсидеть пришлось бы.

Красноармеец смотрит на коробку. На ней аэроплан. Вместо пропеллера мощный кулак и написано "Ультиматум".

"Да, действительно, для них неподходяще".

Солдат все продолжает идти в одну с ним сторону. Ему одному скучно в безлюдном поле".

В середине 1920-х годов (зафиксирована примерно с 1926) песня занесена в Германию, где исполнялась в двух вариантах - марксистском и нацистском, как песня штурмовиков Das Berliner Jungarbeierlied ("Herbei zum Kampf, ihr Knechte der Maschinen…"). Фрагмент ее звучит в фильме Лени Рифеншталь "Триумф воли" (1934). После "ночи длинных ножей" (с 30 июня на 1 июля 1934) - расправы Гитлера над штурмовиками, - она вышла из активного оборота. Марксистская версия вышла из него годом раньше.

Иногда встречается мнение, что, наоборот, советский "Авиамарш" заимствован от нацистской песни, но оно опровергается фактами. Нацистская версия фиксируется лишь со второй половины 1920-х. См. также статью Владимира Фрумкина "Песни меняют цвет, или Как Москва перепела Берлин" (журнал "Вестник", № 8 (345), 14 апреля 2004).

"Авиамарш" - одна из редких песен начала 1920-х, не утратившая популярности до наших дней. В частности, сегодня это гимн Московского авиационного института (МАИ).

Герман Павел Давидович (1894-1952)
Хайт Юлий Абрамович (1897-1966)

Эмблема МАИ:

Еще одна статья, песня в ней датируется временем не ранее июня 1923 года:

ВСЕ ВЫШЕ, ВЫШЕ и ВЫШЕ

Константин Душенко

Это было в 1920 году. Красная Армия вступила в Киев, и Политуправление армии поручило двум активистам эвакопункта сочинить авиамарш. Их повезли на аэродром, где стояли два странных сооружения из дерева, полотна и металла. Именно эту военную авиацию поручалось воспеть 25-летнему музыканту Юлию Хайту и 26-летнему поэту-песеннику Павлу Герману. Так, по словам Хайта, появилась песня «Все выше, выше и выше».

Рассказ Хайта появился в печати уже после смерти композитора, в книге Евгения Долматовского «50 твоих песен» (1967). Долматовский принял его на веру, а зря. Приглядимся внимательнее к тексту «Авиамарша».

«НАМ РАЗУМ ДАЛ СТАЛЬНЫЕ РУКИ-КРЫЛЬЯ».

Но в Гражданскую войну, как и в Первую мировую, вся авиация была деревянная; «стальные крылья» представлялись чем-то немыслимым. Лишь в 1922 году появился особый сплав на основе алюминия, а с ним и металлические крылья.

«И В КАЖДОМ ПРОПЕЛЛЕРЕ ДЫШИТ
СПОКОЙСТВИЕ НАШИХ ГРАНИЦ».

Летом 1920-го на Западе Советской России не было не только «спокойствия», но и самих границ, а большевики жили ожиданием революции в Европе, которая навсегда покончит с границами. Уже этого достаточно, чтобы отвергнуть достоверность рассказанной Хайтом истории.

«А ВМЕСТО СЕРДЦА ПЛАМЕННЫЙ МОТОР».

Это, в сущности, взято у Маяковского, из стихотворения «Поэт рабочий» (1919): «Сердца — такие же моторы, душа — такой же хитрый двигатель».

«НАШ ОСТРЫЙ ВЗГЛЯД ПРОНЗАЕТ КАЖДЫЙ АТОМ».

«...Атом был как бы предсказан Германом», — замечает Долматовский. Это, конечно, неверно: Уэллс уже в 1914 году писал не просто об «атоме», но об «атомных бомбах» (в романе «Освобожденный мир»).

«И ВЕРЬТЕ НАМ: НА ВСЯКИЙ УЛЬТИМАТУМ
ВОЗДУШНЫЙ ФЛОТ СУМЕЕТ ДАТЬ ОТВЕТ».

Здесь-то и спрятан ключ к разгадке тайны возникновения «Авиамарша». По всей вероятности, речь идет об ответе на «ультиматум лорда Керзона», т.е. на британские ноты советскому правительству от 8 и 29 мая 1923 года. Именно тогда появился лозунг «Наш ответ Керзону». 16 июня предреввоенсовета Троцкий заявил: «Если на все наступления буржуазии мы будем отвечать постройкой аэропланов, то, может быть, мы всем этим наступлениям когда-нибудь положим конец». И страна взялась за создание большого воздушного флота.

Выходит, что песня была написана отнюдь не в 1920 году, а после «военной тревоги» 1923 года, вполне возможно — по заказу Главного Политуправления Армии, т.е., в сущности, Троцкого. Очень скоро все связанное с Троцким оказалось под запретом, и Хайт благоразумно отнес создание «Авиамарша» к более раннему времени. Самое раннее издание было выпущено Музфондом СССР стеклографическим способом с указанием: «Подписано к печати 13.V», — увы, без указания года. Песня посвящалась «Воздушному флоту С.С.С.Р.». СССР, напомню, был образован 30 дек. 1922 г., а издание с датой «13 мая» появилось не ранее 1924 года — иначе туда не попала бы цитата из речи Троцкого, произнесенной в июне 1923 года.

Павел Герман, умерший в 1952 году, известен как автор слов ко многим другим популярным песням — «Кирпичики», «Саша, ты помнишь наши встречи?», «Только раз бывают в жизни встречи» и т.д. Юлий Хайт, умерший в 1966 году, так и не создал ничего хотя бы отдаленно сопоставимого с «Авиамаршем». Версия о том, что музыка «Авиамарша» заимствована, высказывалась не раз. Надежного подтверждения она не получила. Однако в 1930 году ленинградский журнал «Рабочий и театр» с неодобрением писал о «всевозможных Хайтах, переделывающих старые напевы шансонеток на “революционные” песни и романсы» (№ 21, статья «Выкорчевывать пошлятину!»).

Замечание весьма любопытное. Переделка эстрадных напевов в революционные началась еще до 1917-го; так, по наблюдению историка русской эстрады Е. Уваровой, мелодия песни «Мы кузнецы, и дух наш молод» (1906) восходит к модной в те годы песенке «Я — шансонетка». Неужели и «Авиамарш» оттуда же?

Список тем